Эвен Часть I Газеты

ГАЗЕТЫ

И это все о них

Из статьи Евгении Кравчик

Еженедельник "Окна" - приложение к газете "Вести" от 13.02.97

Первая страница еженедельника “ОКНА” - приложения к израильской русско-язычной газете “ВЕСТИ” от 13. 02. 1997 г.
Ночь перед отправкой в Ливан Виталий провел у Вадима, в поселке Ноф-Кинерет. Ехать домой, в Орот, не было смысла: рано утром 4 февраля офицеры медицинских войск ЦАХАЛа Виталий Радинский и Вадим Мельник должны были прибыть в Кирьят-Шмону, на армейскую базу.
Мила, жена Вадима, была дома. Заговорились втроем, засиделись - спать легли в половине третьего ночи. Им всегда было о чем поговорить: оба - киевляне, потомственные врачи (мать Виталия, Ленина, заведовала акушерско-гинекологическим отделением крупной больницы; Фира, мать Вадима, была врачом "скорой помощи"). Виталий окончил Челябинский медицинский институт и стал хирургом, Вадим - выпускник Киевского мединститута, врач-анестезиолог. Для обоих медицина составляла смысл жизни. Интеллектуалы. Остры на язык. Ироничны. Неукротимые спорщики.
К тому же еще и ровесники: Виталию 33 года, Вадиму - 34. Оба женаты. Иосиф, сын Виталия, пошел прошлой осенью в первый класс; Натану, сыну Вадима, - год и четыре месяца... Мила, жена Вадима, - молодая, обаятельная, интеллигентная. Аннета, жена Виталия, - интеллигентная, обаятельная, молодая... Мила - филолог с университетским образованием, израильская специальность - дипломированный бухгалтер. Аннета окончила в Челябинске три курса мединститута, израильская специальность - медицинская сестра...
Жены врачей, офицерские жены.
Рассказывает Аннета Радинская:
– Виталик и Вадик очень обрадовались, что в этот "милуим" идут вместе. Сначала им дали отпуск дней на десять, а потом они вместе провели на границе субботнее дежурство. Эту переброску в Ливан все время отодвигали - видимо, мешали погодные условия...
Мила Мельник:
– Они пробыли дома десять дней. Второго февраля домой отпустили только Вадика - он приехал на машине Виталика (30 января мы свою машину продали, а новую заказать не успели). Утром третьего числа старенькая машина Виталика не завелась. Вадик уехал на такси. Я вызвала автомехаников, машину починили, и я отогнала ее в Кирьят-Шмону, на военную базу. Мы договорились: так как наших отправляют в Ливан, я оставлю ключи от машины кому-то из солдат, дежуривших на базе.
Когда я подъехала к воротам базы, они стояли с вещмешками и ждали меня. "Нас, - говорят, - снова отпустили домой". Это было 3 февраля. Мы поехали домой. Виталик остался у нас ночевать... У моих родителей тогда сломался телефонный аппарат, и я забрала наш телефон в Цфат, так что у нас на троих остался только пелефон "манго" (мой муж купил себе зимой эту "игрушку" - мы знали, что скоро ему в "милуим", а связь с Ливаном плохая).
В тот вечер Виталик звонил от нас по пелефону Аннете, маме, друзьям... Утром первым встал Вадик, потом Виталик. Приняли душ, собрались. Я говорю: "Поеду на работу". Стояла жуткая погода. Вадик: "Вызови такси". Мы втроем сели в такси, меня отвезли в Рош-Пину, а ребята - на той же машине - уехали в Кирьят-Шмону, в свою часть...
В восемь вечера я уложила ребенка спать. И тут раздался телефонный звонок из больницы. Звонил один из трех врачей, дежуривших в тот вечер. Спросил, дома ли Вадик. Я сказала: "Нет, они сегодня заходят в Ливан". -"Как в Ливан? Там сейчас..." - и бросил трубку.
Аннета Радинская:
– В тот вечер мне позвонила Мила и спросила, звонили ли Вадик с Виталиком. - Да. Я у них спросила: "На чем вас перебрасывают? На вертолете или на машинах?" Они: "Не задавай глупых вопросов".
...Когда было передано первое сообщение о столкновении транспортных вертолетов, я не почувствовала никакой опасности: надеялась на то, что наших перебросили другим способом и ЭТО случилось не с ними. Мы созвонились с Милой. Видимо, природа человека такова, что ты - подсознательно - отгоняешь от себя страшные мысли и надеешься на лучшее. На чудо. Я думала: "Нет, с Виталиком этого точно не может случиться, а уж с ними обоими - в одном месте? Никогда!"
Мила Мельник:
– Как только объявили телефоны информационных центров, мой брат Аркаша и Григорий Флейшман, заместитель заведующего отделением анестезиологии Цфатской больницы, стали звонить по указанным номерам, но им все время отвечали: "В списках его нет". Дозвониться было невозможно... В три часа ночи мой брат сказал: "Ложись спать и не нервничай". Я прилегла, но уснуть не могла. Я загадала, что если дождусь рассвета - то все обойдется...
А в 5 часов 15 минут утра раздался телефонный звонок. Я взяла трубку. "Гверет Мельник?" - "Да, кто это?" - "Мы тут у вас под дверью - это полиция". - "Военная полиция?" - "Откройте дверь - мы вам все объясним". -"А где вы находитесь?" Они объяснили, что находятся у нашего дома, в поселке Ноф-Кинерет. Я-то была у родителей, в Цфате, и мой телефон был переведен на родительскую квартиру. Я продиктовала адрес... Положила трубку и сказала: "Мама, вставай, это уже все".
Аннета Радинская:
– Я все время звонила в информационный центр и кричала: "Как же так - у вас же есть списки тех, кого перебрасывали на этих вертолетах!" Несколько раз я оставляла в информационном центре свои данные. Мне обещали перезвонить - но никто не перезванивал...
У нас есть близкий друг - Саша. Он тоже начал звонить в "мокед". И ему тоже ничего не отвечали. Ира, жена Саши, хотела привезти ко мне в Орот Фиму, отца Виталика, чтобы тот со мной посидел. К середине ночи я со страхом ждала телефонного звонка - думала, что меня известят по телефону. Потом к дому подъехало такси (не помню, в какое время). Я услышала под окном сигнал - и решила, что приехала Ира. Из машины вышли мужчины в армейской форме. Я все поняла... В Израиле это известно всем: если к твоему дому подъезжает машина и из нее выходят люди в армейской форме, то спрашивать уже не о чем.
Военные сказали, что окончательное опознание еще не проведено, но Виталик - в списках. Тут-то подъехали Ира с Сашей. Мы решили: поедем в Хайфу, к родителям Виталика (мы не хотели, чтобы и к ним явились военные). Я попросила соседку посидеть с ребенком - Ира с Сашей опасались оставаться с Йосиком, потому что он их не знает.
Моя мама поехала к нам, в Орот, чтобы быть рядом с внуком: я попросила не вести Йосика в школу, пока мы сами ему обо всем не расскажем. Мы приехали к родителям Виталика часов в пять утра, в начале шестого. Мама Виталика - человек тонкий, у нее колоссальная интуиция. Выяснилось, что накануне вечером они переключили телевизор на израильскую программу и всю ночь смотрели, так же, как и я. Когда мы вошли, она все поняла...
Мила Мельник:
– В ту ночь был жуткий гололед. В 5.30 они пришли. Их было шесть-семь человек - я не знаю, сколько их было. Когда они вошли, я попросила: "Только не надо ничего говорить - я все знаю". С ними приехал врач - "русский" мальчик. Я ему: "Спасибо, ничего не надо". Они мне зачитали бумагу, в которой было написано, что - по предварительным данным - Вадик погиб. По предварительным...
Мы поехали к Фире Григорьевне - маме Вадика. Она ничего не знала - не включала вечером телевизор. Мы подняли ее с постели. В семь утра я позвонила брату и сказала: "Аркаша, приезжай, ты мне нужен". Он: "Ты все еще в истерике?" - "Теперь уже нет. Все кончено. Ты уж прости, это вечером я истериковала: надеялась, что он жив, но не знала, куда обращаться, - в такой ситуации все мы беспомощны". Наверное, чтобы получить какую-то информацию, мне надо было звонить не в больницу, где работал Вадик, а в армию. Но тот, нужный номер телефона остался у Вадика в кошельке...

КАТАСТРОФА

В ночь с 3 на 4 февраля в Израиле, пожалуй, не было дома, обитатели которого не бросались бы к телефону, судорожно пытаясь дозвониться в информационный центр или на армейскую базу, где служат сын (муж, внук, племянник, двоюродный брат, друг, близкий товарищ, сосед)... А те, чьи сыновья (мужья, внуки, племянники, соседи) уже отслужили или только еще дожидались повестки, призывающей в очередной "милуим" застыли у экранов телевизоров, переключаясь с 1-го канала на 2-й, со 2-го - на Би-Би-Си или Си-Эн-Эн. "Транспортные вертолеты летели из Ливана", - передавал 2-й канал. "Нет, они летели в Ливан", - уточнял первый. "По полученный нами сведениям, жертв много", - передавал иерусалимский собкор Си-Эн-Эн. "По имеющимся у нас данным, погибли все военнослужащие, находившиеся в двух вертолетах. Уцелевших - нет", - добавлял ведущий Би-Би-Си. "Обычно транспортный вертолет такого типа может принять на борт 33 человека, включая членов экипажа", - сообщали тем временем по радио.
66 погибших? Быть такого не может! Сознание отказывалось воспринять случившееся. И только озноб, эта неуемная дрожь во всем теле - отчетливее всех путаных и бестолковых сообщений - подсказывала: это - катастрофа.
"Более 70 погибших, уцелевших - нет", - сказал ближе к полуночи командующий Северным военным округом. А вскоре назвали точное число погибших - 73.
Молодых, жизнерадостных, бесстрашных, любящих и любимых - этих солдат и офицеров элитных боевых частей ЦАХАЛа оплакивала вся страна. Национальный траур был объявлен каждым из нас в ночь с 3-го на 4-е - еще до того, как правительство приняло решение приспустить на двое су-ток бело-голубые государственные флаги.
Утром 5 февраля по радио начали зачитывать списки погибших. Эта пытка продолжалась почти двое суток. Слух, натренированный арабским террором, чутко улавливал фамилии НАШИХ: сержант Виталий Песахов, сержант Владислав Михаэлов, капитан-доктор Виталий Радинский, капитан доктор Вадим Мельник. Вечная память павшим. Аминь.

ВИТАЛИЙ

8 февраля, в субботу, в тесной Хайфской квартире Ефима и Ленины Радинских стоял едва уловимый запах валокордина.
В салоне сидели люди - много людей. Люди стояли в узком коридоре, толпились в спальне, курили на балконе... Русскую речь перемежала ивритская.
На диване лежали семейные фотоальбомы и детский рисунок: на плотном ватманском листе летели боевые самолеты, двигались танки...
– Мой сын нарисовал эту картинку, когда учился в третьем классе.
Ефим Радинский, отец Виталия, перехватил мой взгляд. На книжной полке - любительский снимок:
– Это Виталик с сыном Йосиком, - пояснила одна из женщин.
– Виталик родился в Киеве, в декабре 1963 года...

Ленине Радинской, матери Виталия, трудно говорить.

– В школу он пошел в 6 лет. В младших классах был очень тихим мальчиком. Он был маленького поста - самый маленький в классе... Виталик учился в той же школе, в которой в свое время училась я. Он был очень подвижный, насмешливый, утихомирить его было трудно. С третьего класса увлекался астрономией - мы дошли до самодельного телескопа и карты звездного неба...
Услышав о карте звездного неба, Евгений Соломонов - врач-хирург, сотрудник и армейский сослуживец Виталия, припомнил относительно недавний эпизод:
– Однажды перед выходом в Ливан офицер проводил инструктаж с солдатами: давал указания, что делать, если ты остался один, и у тебя нет карты, ножа, автомата - ничего нет... Как добраться до своих, как сориентироваться на местности? Офицер сказал: "Посмотрите в небо и найдите созвездие Южный Крест - по нему и сориентируетесь". Виталий, покачиваясь на одной ноге, со свойственной ему ироничной улыбкой заметил: "Господин офицер, если бы вы в школе учили астрономию, то знали бы, что Южный Крест виден только в южном полушарии". А мне прошептал на ухо: "Смотри, Соломонов, вместо того чтобы загреметь на месяц в Ливан, я, кажется, сейчас загремлю на две недели в тюрьму - за оскорбление офицера". Но загремел он все-таки - в Ливан...
Виталий Радинский и Евгений Соломонов на военных сборах
– У Виталия в жизни был очень тяжелый период, - продолжает доктор Евгений Соломонов, - когда он решил заняться своей прежней специальностью - общей хирургией. Приложил к этому немало усилий и даже получил благословение своего "торакального" босса. Но в этом отделении оказались люди, которые, что называется, "искали" Виталика и подставили ему подножку. В один прекрасный день Виталий проснулся без работы и без резидентуры ("итмахута"). К тому времени, впрочем, его уже многие знали. Нашлись люди, которые не побоялись защитить Виталия и взять его под свое покровительство. Долгий период - 8 месяцев своего вынужденного отречения от хирургии - он страшно переживал, хотя никогда не говорил об этом вслух. Сидел, готовился к американским экзаменам, блестяще сдавал их (такие экзамены сдают в консульстве США) - и рассылал копии полученного диплома всем тем, кто состряпал письмо, где говорилось, что якобы он не в состоянии сдать экзамены на "шлав алеф". Мы страшно гордились Виталием!
У тех, кто не был близко знаком с Виталием, могло сложиться впечатление, что он как бы избегал трудностей, а на самом деле он страшно любил их преодолевать. Если ему нужно было выбрать, каким путем пойти - трудным или легким, он выбирал - самый трудный.
Виталий очень много читал, - продолжает Евгений. - У него была природная особенность - он читал со скоростью звука. Мы ему не верили, думали, что он над нами смеется. Но при этом рядом с ним не возникало ощущения неудобства - он не подавлял интеллектом. Напротив - рядом с ним было страшно комфортно... В последнее время он часто цитировал Сергея Довлатова. Я поражался тому, как можно цитировать вещи, которые ты читал давно. Но у него была феноменальная память. Видимо, в Довлатове Виталика привлекало то, что он писал об эмигрантских судьбах...
Рассказывает Михаэль Орловский, врач-хирург отделения грудной хирургии Хайфской больницы "Рамбам":
– Я проработал с Виталием два с половиной года. Я - торакальный хирург; легочник, а Виталик был общим хирургом. Мы с ним проходим резервистскую службу в одном и том же месте: он возвращается из Ливана, а я - ухожу в Ливан. Виталий прошел курс офицеров медицинской службы как резервист, а я - во время срочной службы в ЦАХАЛе.
– А что происходит обычно в Ливане? - спрашиваю я доктора Орловского.
– Что происходит? Война. Уходя в Ливан, ты никогда не можешь знать, вернешься ли назад.
Врачей-репатриантов сегодня много не только в частях ЦАХАЛа, но и во всех израильских больницах. Уходя в последний "милуим", Виталик беспокоился, что ему нужно вернуться, чтобы успеть ко мне на свадьбу...
Недавно доктор Орловский получил повестку. Через месяц его призывают в "милуим".
– Ощущение в Ливане неприятное, муторно, - говорит он.
– Но можно ли, по-вашему, отступить из Ливана в одностороннем порядке?
– Я не думаю... Нет, не думаю! Если мы отступим, то в южные районы Ливана тотчас же войдет "Хизбалла". Сначала они перережут "цадальников", а потом двинутся дальше. Цель у них единственная - уничтожить Израиль, и они этого не скрывают. Их ничто не остановит.

"А когда отгрохочет, когда отболит и отплачется..."

Говорит доктор Эдуард Альтман, хирург-пульмонолог (больница "Рамбам"):
– Благодаря таким людям, как Виталий и Вадим, в Израиле резко изменилось мнение о врачебной алие из России. Такие ребята, как Вадим и Виталий, выступали в роли "ледоколов", пробивавших лед недоверия к врачам-евреям из России. Целеустремленность, работоспособность, умение учиться оказались у наших врачей столь высокими, что в Израиле поняли - из России сюда приехали незаурядные люди.
Сегодня мною владеет такое чувство, будто Виталий где-то здесь - как будто мы не расставались. Он любил Израиль. Израилю нужны надежные люди. Не потребители, а те, кто может дать. Виталий был одним из таких людей...
...В семье Радинских подрастает первоклассник Иосиф, в семье Мельник - малыш Натан. Коренные израильтяне, сабры. Сыновья офицеров, военных врачей. Возможно, когда они вырастут и попросят рассказать об отце, Мила и Аннета прочитают им эти строки. Возможно...
День рождения Аннеты. Пикник в лесу на горе Кармель. На первом плане: Виталий, Йосеф и Ефим Радинские. На втором плане слева направо - сидит Марк Зевин, стоят: Зээв Кобзанцев, Вадим Мельник, Марк Голод.
Хайфа. Июль 1996 г.