Воспоминания Ефима Радинского о некоторых
эпизодах общения с Виталиком

20-го декабря 1963 года: оттепель, тающий серый снег, слякоть, небо закрыто тучами, и вдруг - звонок на работу: родился мальчик, сын. Я, конечно, ждал этого сообщения, волновался, но воспринял его, как нечто неожиданное и, безусловно, радостное, как- то растерялся... Потом, когда Ленина вернулась с мальчиком из роддома, меня поразил его вполне осмысленный взгляд: какой-то грустный и странно серьёзный.

С бабушкой Лизой. 1967 г.

В раннем Виталином детстве я возил его в коляске на прогулки на подворье Софиевского собора и, хотя он был тогда очень беспокойным ребенком, во время наших прогулок он либо спал, либо спокойно смотрел на небо. Помню, как Виталик начал ходить: очень осторожно, держась за диван, не помню, чтобы он падал. Как-то, уже в возрасте около 2-х лет, в наше отсутствие, он разбежался и ударился о вешалку в коридоре - в результате рассеченная бровь и шрамик, оставшийся на всю жизнь.

Когда мы жили на Батыевой горе, Виталик зимой съезжал с горки возле дома, а летом в Протасовом яру мы гуляли среди деревьев и трав. Весной 1967 года произошел забавный эпизод. В обеденный перерыв я вышел покурить, и вдруг к подъезду института подкатывает голубая "Волга" с академиком Амосовым за рулем. Оказалось, что бабушка (Елизавета Ильинична) с внуком не смогли после прогулки войти в квартиру (замок забарахлил), они запаниковали и остановили на улице машину. Виталик сумел сказать, что им нужно к папе в "Гипроверфь". Подъехав, бабушка попыталась рассчитаться с водителем. "3 рубля - это много!" - сказал водитель, послал ее разменять "трешку", а сам уехал. Я успел узнать в водителе уже очень известного в Киеве академика-хирурга Николая Михайловича Амосова. Так Виталик впервые познакомился с хирургом. Эта история с годами стала легендой, и он охотно пересказывал её друзьям.

У Виталика очень рано проявилась способность к абстрактному мышлению. После работы я часто забирал его из детского сада, и, придя домой, мы играли в рыбаков: забирались с ногами на диван и "опускали удочки в воду". Минуты две-три он терпеливо ждал (я мог в это время вздремнуть), затем толкал меня с возгласом: ,,Клюёт, подсекай, тяни!" Так мы условно ловили всякую рыбу, в том числе и морскую.

На Рижском взморье. 1975 г.

В июне 1972 года мы с Виталиком проводили отпуск у родных Ленины в Севастополе. Мы обошли все музеи и памятные места, связанные с прошлым и настоящим российского флота. Я много рассказывал ему о кораблях, знаменитых адмиралах, морских сражениях. Виталик внимательно слушал и многое запомнил, у него впоследствии появился интерес к литературе о кораблях. Книгу адмирала Шелфорда о спасении людей с подводных лодок Виталик знал, что называется, наизусть. Через несколько лет ему пригодились эти знания на республиканской олимпиаде по биологии, где он смог дать исчерпывающий ответ на вопрос о кессонной болезни.

В июле-августе 1976 года Виталик проходил лечение в детском санатории в Трускавце. Я приехал за неделю до окончания срока, мы гуляли с ним в парке, много беседовали. Оказалось, что в их группе было два "деда", которые преследовали тех, кто поменьше и послабее. Виталя, будучи, вероятно, самым маленьким, организовал группу "слабаков", они воевали и победили. Эффект лечения от этого, естественно, не усилился.

Ефим и Виталий Радинские. 1978 г., Киев

В начале апреля 1986 года (за 10-15 дней до Чернобыльской катастрофы) я был в командировке в Челябинске и общался с Виталиком, познакомился с его друзьями. Тогда я узнал кое-что о нём и о его самостоятельной жизни.

К этому времени, он хорошо владел скорочтением, читал много книг и журналов и уже мог дать совет, что читать. Он не любил идеологические науки, часто пропускал занятия, пользовался чужими конспектами первоисточников, но экзамены по ним сдавал неплохо. Серьёзно увлекался хирургией, дежурил, чтобы дали что-нибудь сделать, делал уже многое самостоятельно и был от этого счастлив. В хирургическом кружке ставили эксперименты на животных.

Виталя мне рассказал (не исключено, что придумал), что однажды они не смогли оживить кролика после операции и получили его в жареном виде к новогоднему столу.

Запомнилась мне его свадьба в Челябинске в декабре 1989 года. Было скромно и очень весело, все родные и друзья искренне радовались. Мне очень понравилась Аннета, и мы надеялись, что они проживут долго и счастливо вместе.

Хочется вспомнить то, что как-то характеризует Виталика, как человека.

В августе 1990 года Виталик и Аннета были в Киеве, готовились к отъезду. Аннета должна была ещё слетать к бабушке в Симферополь. Когда в аэропорту выяснилось, что рейс задерживается, Виталя решительно вернулся со своей беременной женой домой, на отдых, а через несколько часов благополучно доставил ее к рейсу. Он был явно озабочен её состоянием и хотел оберечь.

Помню, как Виталик волновался в поезде, уже по дороге в Израиль (я провожал их часть пути). Он явно готовился, в случае необходимости, принять роды: благо, мамины инструкции и что-то необходимое было с ними.

Запомнилось мне, как внимательно и тепло Виталик слушал в Виннице, тогда же, в дороге, Марика Виниковецкого, который просил его разузнать, смогут ли в Израиле помочь его больной дочке Валюше.

Июнь 2004 г. Хайфа