Эвен Часть I Коллеги

Доктор Лемер, отделение грудной хирургии

(перевод с иврита)
– Вы хотите, чтобы я говорил с вами по-английски? Нет? А то ведь я в Израиле всего только 25 лет...
– Скажите, доктор Лемер, вы, вероятно, помните, при каких обстоятельствах доктор Виталий Радинский получил работу в больнице РАМБАМ?
– Да, я помню. Началось с того, что однажды ко мне подошла врач-гематолог из нашей больницы, которая тогда преподавала в Цфате, на курсах для врачей-репатриантов. Она сказала, что на этих курсах есть один хороший врач, хирург, который хочет продолжить заниматься хирургией, и возможно, в нашем отделении найдется для него место. Я поговорил с заведующим, и мы пригласили доктора Радинского на интервью. Помню, что я спросил Виталия о его корнях, о его родных. Оказалось, что он вырос в теплой еврейской семье, где говорили на идиш. Он понимал идиш. Виталий хотел репатриироваться в Израиль, поэтому он оставил все и приехал сюда с своей беременной женой. Он хотел, чтобы его сын родился в Израиле. Его сын родился буквально через несколько дней после их репатриации.
Мама Виталия - врач. Она заведовала в Киеве гинекологическим отделением; отец - инженер. Так что, это интеллигентная семья. Виталий изучал медицину на Урале, в городе, о котором мне, к сожалению, практически ничего не известно. В те годы Россия вела войну в Афганистане, и в тот город, где жил и учился Виталий, привозили раненых русских солдат. Так что он начинал свой путь в хирургии с боевых травм и ранений. За те 5 лет, которые он успел проработать в России, ему удалось накопить огромный хирургический опыт, недоступный подавляющему большинству его ровесников. Я могу вам сказать, что обоснованность и взвешенность его медицинских суждений никак не соответствовала его молодому возрасту. Мы очень быстро убедились, что у него золотые руки и что он обладает профессиональной зрелостью клинициста, которая, обычно, приобретается лишь долгими годами работы. Уже к 25 годам Виталий накопил очень большой медицинский опыт, и мы очень скоро поняли, что приняли правильное решение, когда взяли его в наше отделение.
– Доктор Лемер, вы помните, какой первый вопрос был задан Виталию? Вы ведь тоже тогда участвовали в этом интервью?
– Да, я принимал в этом участие, но мне сейчас трудно вспомнить, какой именно вопрос был первым. Как обычно, мы спрашивали, чем он занимался раньше, к чему он стремится сейчас... ну и, конечно, были личные вопросы. Согласитесь, это ведь тоже очень важно. Я хорошо помню, как однажды Виталий подошел ко мне и сказал, что его жена окончила в России три курса медицинского факультета и теперь у нее есть возможность пойти на курсы медсестер. Виталий спросил, стоит ли ей продолжать учебу на медицинском факультете или лучше все-таки стать медицинской сестрой. Дело в том, что проблемы новых репатриантов мне самому известны не понаслышке, и поэтому я сказал ему так: "Пускай она лучше пойдет на сестринские курсы. По крайней мере, в вашей семье будет хотя бы одна гарантированная зарплата". И она успешно окончила эти курсы, получила диплом, и сейчас работает ответственной сестрой в одной из больниц. Я старался, как мог, помогать ему советами, потому что знал, какой нелегкий путь предстоит ему пройти (как новому репатрианту) - и он прошел этот путь, в полной мере испытав на себе все его трудности.
– Доктор Лэмэр, вы говорили, что на вас произвел огромное впечатление его профессиональный опыт. А какое впечатление производил на вас доктор Радинский, как личность?
– Это был человек, который очень мало говорил, никогда не хвастал, ни перед кем не заносился. Но если ты хирург, который не один год проработал в своей специальности, то тебе и не требуется много слов для того, чтобы понять, чего стоит твой коллега. Когда ты видишь, как он мыслит, как он рассуждает, как воспринимает вещи. Виталий был... как это сказать… "sharp" - "острый" (сообразительный, проницательный, находчивый). Вы понимаете, хирургия - эта такая область (медицины), в которой блефовать невозможно. День-два, и становится ясно, умеет человек оперировать или нет. Не может хирург блефовать перед другим хирургом. Такие варианты исключаются. Поэтому с самого начала стало очевидным, что в случае с доктором Радинским нам просто повезло: мы приняли на работу отличного специалиста. Когда Виталий проходил ротацию в других подразделениях больницы, то не было такого заведующего, который не предложил бы ему остаться у него на постоянную работу. Все его любили. Ему предлагали остаться в общей хирургии, в реанимации. Это был очень талантливый парень.
– Доктор Лемер, вы хотели бы еще что-нибудь добавить?
– Ну, если говорить о наших личных отношениях, то он часто подходил ко мне и спрашивал: "Что делать?" Каким образом устроить те или другие дела: например, выбрать страховую компанию, школу для ребенка и так далее. Он обращался с этими вопросами ко мне, к доктору Бесту. Мы ведь тоже в свое время прошли через все эти этапы. Когда Виталий был дежурным в нашем отделении, я спал спокойно, потому что абсолютно на него полагался. И дело не в том, что я так уж сильно люблю поспать - нет. Когда меня вызывают, я тут же вскакиваю с постели и спешу к больному. Просто я знал, что на Виталия можно смело положиться во всем.