Эвен Приложения

ПРИЛОЖЕНИЯ

Стихи

Полет в вечность

Борис Ханукаев
Я - доктор Радинский,
Услышьте меня.
Нет, я не радирую
Из-под огня.
Сижу в вертолете,
Чей грузный полет
Печаль навевает
И к думам зовет.
Мои дорогие -
Семья и друзья -
Хотел бы вас видеть
Немедленно я.
Но дальше воздушный
Идет караван.
Вот-вот прибываем
Мы в Южный Ливан.
Я вновь вспоминаю,
Любимые, вас,
И парня, в больнице,
Которого спас.
На память зачем-то
Приходит гроза.
И вдруг... того парня
В улыбке глаза.
Какая удача,
Что я его спас!
Наверное, скоро
Уж высадят нас.
Но что за тревога?!
Удар! Толкотня!
Я - доктор Радинский.
Услышьте меня.
Солдаты! Я мог бы
Еще вас спасать.
Зачем же рывком нас
На землю бросать?
Израиль-Отчизна!
Мой светлый Орот!
Я в небо вернулся,
Где вечность живет.
Я - доктор Радинский,
Я с вами везде.
Я вас охраняю
На мирной звезде.
Израиль. 1997 г.

Памяти сына

Людмила Шнейдер

Голос юности раздался в трубке:
"Милка, это ты? Шалом, привет..."
Вдруг забило дух, как в душегубке:
"Нашего Витали больше нет..."
Дай мне силы одолеть кручину,
Чтобы в голос мне не закричать.
Господи, единственного сына
У отца и матери отнять.
Господи, так чем мы согрешили,
Что решил так горько наказать!
Делали добро и честно жили.
Где же справедливость, как понять?
Горечь расставанья пережили,
И отбросив все сомненья прочь,
И оставив все, что мы нажили,
Только бы хоть чем-то им помочь.
С кровью их от сердца отрывали,
Отправляя их в нелегкий путь.
Камнем на дороге не вставали,
И старались даже не вздохнуть.
Их терпенью и добру учили,
Их учили истину постичь,
Чтобы в каждом самом малом деле
Было легче им вершин достичь.
И когда, казалось, до вершины
Было уж совсем рукой подать,
Ты ударил больно без причины
И решил его у нас отнять.
Боже, как свежи воспоминанья!
Я гляжу бездумно в потолок.
Отвергает истину сознанье,
К горлу подступает вдруг комок.
И за пару дней я поседела,
Горе душит, будто бы петля,
Как когда-то Анна Герман  пела:
"Опустела без тебя земля..."
Так хотелось рядом быть с тобою,
Положить к ногам букеты роз. Не судьба...
Я просто молча вою,
И стихи рождаются от слез.
Господи, за что? Скажи на милость?
Разуму ведь это не понять...
Слезы не помогут - так свершилось:
Значит, надо внука поднимать.
Маленький росток.
Но где взять силы,
Ведь от горя хочешь умереть!
Не поднять Виталю из могилы,
Значит, надо все перетерпеть.
Заглушив беду и зубы стиснув,
Дальше жить - таков уж наш удел,
Чтобы сын его жил также чисто,
Тоже сделал много добрых дел.
Я прошу, и мне не откажи ты -
Хороши они или плохи -
Над могилой, молча, как молитву,
Ты прочти ему мои стихи.
Балтимор. 1997 г.

На смерть капитана РАДИНСКОГО
и его собратьев по оружию

Роман Смолянский

Нет слов, чтоб выразить то горе,
Которое постигло нас,
И в мире слез пролитых море
Ничем уж не утешит Вас.
Ушли безвременно в пучину
Десятки лучших сыновей,
Такая ранняя кончина
Сердца сжигает матерей.
Средь них - сын друга моего,
Моей души отрада с детства,
Утешить чтоб с женой его -
Не создано такое средство.
Осиротели жены, мамы,
Отцы и дети матерей,
Их скорбь мы разделяем с Вами -
Не одиноки Вы пред ней.
И смерть, и жизнь - рядом ходят,
Меж ними вечная борьба.
И кто из них кого находит -
В том заключается судьба.
И Бога видящее око
(Наверно, он в то время спал),
Ибо, зачем же так жестоко
Детей своих он наказал.
А может, был он бодр и светел,
Он душ бессмертие создал,
Средь лучших - лучших он приметил,
А потому к себе забрал.
ИЗРАИЛЬ! Нервный узел мира,
Прародина моих отцов,
Источник множества кумиров,
Святых, библейских мудрецов.
И мы - диаспорные люди,
Осколки от души твоей,
Тебя, ИЗРАИЛЬ, не забудем,
Твоих погибших сыновей.

Россия. 1997 г.
Здравствуйте, дорогие Ленина и Ефим!
Пишет вам Биана Цыбина из Бат-Яма. Все эти дни, с того момента, когда я узнала о случившейся трагедии, постоянно была с семьями погибших. Первые дни буквально не находила себе места. Думала: как эта жизнь может продолжаться, как может все идти обычным чередом?
Когда видела улыбающиеся лица, негодовала в душе: как можно улыбаться, радоваться чему-то, когда случилось такое страшное горе. И все (или почти все) выплеснулось в стихотворение, которое я вам посылаю. Я и сама хотела вас найти, но позвонила Рада, попросила выслать ей стихотворение - она его слушала по радио.
Я видела передачу о Виталике, нас было несколько человек в комнате, и все мы заново все переживали, говорили о вас, его родителях, вырастивших такого редкого человека и так рано его потерявших, и так нелепо. Говорят, что все записано в Торе, что это был ВЫБОР свыше, но кого это может утешить?
И я не собираюсь вас утешать, потому что нет таких слов, таких поступков, которые могут снять с ваших плеч эту тяжесть. Я просто призываю к жизни все ваше мужество, всю вашу силу духа, потому что только вы несете в себе память о Виталии в те моменты его жизни, которые известны только вам. Только вы можете вспомнить его совсем маленьким, только вы можете сравнить его с вашим внуком (дай бог ему быть таким же способным и чистым человеком, как Виталик, но жить долго за себя и за отца!) Так оно и будет, в это я верю.
Только вы можете рассказать ему об отце то, чего не знает никто. Все-таки, Виталий успел жениться, успел родить сына - это очень важно. Это как раз то, что должно вам помочь выжить. И еще люди вокруг. Я тоже готова быть среди этих людей. О себе писать не буду. Я позвоню, расскажу о себе. Знайте, вы не одни в своем горе. - И держитесь, держитесь! Самый сердечный привет вашей невестке, вашему внуку. Сейчас вы должны быть все вместе.
И еще раз о мужестве словами Ахматовой: "Час мужества пробил на наших (ваших) часах: Да мужество вас не покинет!"
Обнимаю вас крепко. Всегда с вами. Биана.
(Биана Петровна Цыбина) Израиль.1997 г.

Памяти семидесяти трех
Дети наши: сыновья и внуки,
Как вы разом все ушли от нас!
Мы сгораем в пламени разлуки
Вместе с вами, в тот же смертный час!
Чтобы всех назвать вас поимённо,
Сколько их, отчётливых минут,
Протекут сквозь нас рекой бездонной,
Но обратно вас не призовут
К этой жизни, вами не дожитой,
К тропам неисхоженным земли,
К тем, кому хотели быть защитой,
 К тем, что защитить вас не смогли.
Этих свечек поминальных сонмы,
В каждом доме, в каждой паре глаз,
Срез огней, мятущихся, бессонных,
Очевидцев горестный рассказ.
Не забыться, не уйти от боли!
День, как ты сквозь эту боль пророс!
Ведь на всей земле не хватит соли
Стать хотя бы частью наших слез!
Небо, что ты стынешь и немеешь?
Вещих знаков нам не подаёшь?
Или ты утешить нас не смеешь?
И унять не сможешь нашу дрожь?
Почему ты равнодушно, небо?
Так же сине, так же глубоко?
Господи, быть может, это небыль?
Господи, зачем так далеко?
Памяти Виталия Радинского и его 72 товарищей, погибших при столкновении вертолетов в небе Израиля.

Реквием

Давид Шмелькин
Посмотри, как прекрасна земля!
Все никак не могу наглядеться.
Навсегда и твоя и моя.
Мы ее получили в наследство.
Южным солнцем горячим облит,
Берег с морем ласкается синим:
Рукотворное чудо земли,
Отвоеванное у пустыни.
Почему же так сердце болит?
Мир иссечен военной метелью:
Винтокрылые корабли
По заданию не прилетели.
Разве могут утешить слова?
Кто их будет, безжалостных, слушать?
Только жизнь пополам, и сердца пополам,
Эхо взрывов терзает нам души.
Что пенять бессердечной судьбе,
Не помогут ни слезы, ни стоны.
Каждый дорог нам сам по себе.
Называем ВАС всех поименно.
ВАМ хранить доверяли страну
Щит и меч, и победное знамя.
Ненавижу войну, проклинаю войну,
Разлучившую нас с сыновьями.
Ты приехал в страну праотцов,
Чтобы с ней никогда не расстаться.
Только жизни прервалось кольцо,
И Тебе здесь навеки остаться.
Что искали вы здесь, что нашли?
(Жизни храм невозможно разрушить!)
Ты историей стал и частицей земли,
Что родила еврейскую душу!
Боль кругами идет по земле.
(Жаль, от этого мамам не легче.)
Нашим МАМАМ намного больней -
Горе тяжестью вечной на плечи.
Книга памяти будет открыта:
Не забудем своих сыновей!
Сердце матери крепче гранита,
Потому что любило сильней!
Пусть безумной ценою оплачен
Мирной жизни подаренный час.
До свидания, Мальчики! Мальчики!
Все равно ВЫ живые для нас!
 

Нью-Йорк. Февраль 1997 г.
На гибель 73 солдат при столкновении двух вертолетов в небе Израиля

Баллада о 73-х

Нэлли Мошанская-Лурье
Ребята готовы.
Объявлен взлет.
Взмывает ввысь боевой вертолет.
А через минуту за ним - другой
Взлетает вверх вертолет боевой.
Как два побратима - вверх и вперед -
Один вертолет, и второй вертолет.
Ночное небо. Не видно ни зги.
Гасить или нет бортовые огни?
Кто там ведущий? Какой вертолет?
Кто за собою второго ведет?!
Нету приказа. И правил нет -
Нужно в секунды найти ответ.
Секунды летят, а граница близка.
Тревожное небо. Туман. Облака.
Два вертолета в небе одном.
Ждут их товарищи там, за холмом...
Оба на скорости мчатся одной,
Их небо спаяло одною судьбой.
Один без другого пути не найдет,
Их тянет друг к другу, их манит, зовет...
Вот и достигли одной высоты...
Но небо не терпит земной суеты,
И небо подводит последний расчет:
Удар. Столкновение. Прерван полет!..
Встань и замолкни! Встань и замри!
Их было, их было семьдесят три...
Ушли в поднебесье, как стая орлят -
Лишь в песне печальной вернутся назад.
Лишь песню о них мы, живые, споем,
Та песня войдет в их родительский дом.
И тихой молитвой, и горькой слезой
Проплачет та песня над жертвой святой.
Напомнит та песня об общей судьбе,
О всех матерях - обо мне, о тебе,
О нашем нелегком полете
В единственном вертолете...
Ты мать обними, ей в глаза посмотри -
Их было, их было семьдесят три!..
Израиль. Февраль 1997 г.